"И в горе, и в радости..." Артур / Мерлин, R, ангст, драма, романс

[Sintarias]

Фик с ОТП второй

Название: И в горе, и в радости...
Автор: Arthur’s Team
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма, романс
Размер: ~ 3 600 слов
Дисклаймер: все права принадлежат ВВС
Саммари: Гвен задает вопросы, у Мерлина есть ответы. Но у каждого из них своя правда об Артуре.
Примечание: написано на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали»
Тема № 15 The Once and Future Queen / Единственная и будущая королева



В замке по-прежнему пахло дымом, обгоревшие портьеры траурными полотнищами свисали с окон. Утренний свет пробивался через разбитые стекла, пачкаясь об обугленные некогда роскошные тряпки, и грязными угрюмыми бликами ложился на закопченные стены. От тишины закладывало уши.
Гвен поежилась и покрепче перехватила корзину, куда складывала уцелевшие вещи, которые еще можно было хотя бы отмыть. Мерлин плелся за ней, стараясь не расплескать воду из ведра. Гвен остановилась в нерешительности.
- Может, начнем?
- Ты думаешь, здесь что-то можно отмыть? – Мерлин огляделся. Выбранная Гвен комната ничем не отличалась от остальных в этой башне, пострадавшей больше других от огня Дракона.
- Ну… наверное, да? – полувопросительно сказала Гвен, прохаживаясь по захламленной комнате. – Как здесь интересно… Смотри, коробка с игрушками!
Гвен вытащила на середину комнаты пыльную коробку с искусно вырезанными деревянными игрушками.
- Это, наверное, Артура! - восхитилась она, вытаскивая на свет одного за другим нескольких игрушечных рыцарей.
Мерлин заинтересованно подошел поближе. Краски на плащах и одеждах маленьких фигурок выцвели, но еще можно было рассмотреть гербы на щитах.
- А вот этот на него похож! – Гвен отделила одну, в красном плаще, - смотри, такой же бесстрашный, ничего не боится! Совсем как Артур!
Она счастливо рассмеялась, показывая фигурку Мерлину. Тот крутил в руках другую – темную, мрачную, в закрытом шлеме. Черная краска стерлась с плаща, тот стал серым, с прорехами, будто тронутый тлением. Птица раскинула крылья на его щите, раскрыла клюв в неслышном крике, словно напоминая о чем-то далеком, скрытом…


МЕРЛИН

- Мерлин…
Мерлин застыл на пороге, услышав в голосе Артура что-то необычное. Он оглянулся. Артур стоял у окна, чуть сгорбившись. Тени плясали по стенам и протягивали свои темные лапы к фигуре у окна. Лунный свет, похожий сегодня на могильное болотное свечение, покрывал мертвенной бледностью лицо принца, словно пытаясь отнять его у теней. Мерлин не мог решить, кому в этой борьбе он готов его отдать.
- Мерлин, останься…
Черты Артура заострились, попав в полоску лунного света. На мгновение Мерлину показалось, что перед ним призрак, еще более далекий, чем то существо, на которое сейчас, не отрываясь смотрел Артур. Мерлин неосознанно шагнул вперед.
- Ты прав, конечно, - устало продолжал Артур.
- Ты должен… - снова попытался он, но Артур остановил его, просто подняв руку, и Мерлин неожиданно для самого себя замолчал.
- Я знаю, что я должен, Мерлин. И я знаю, что умру.
- Я…
- Помолчи, Мерлин, я тоже не хочу.
Они надолго замолчали.
- И извини за это… - Артур показал глазами на меч.
- Ничего, все нормально!
- Все приходят, чтобы сказать, как они боятся за меня, - Артур ходил по комнате из угла в угол, рассекая тени и ломая хрупкий лунный свет, проникавший в окно, - они приносят мне свой страх и ждут, что я избавлю их от него. Так в детстве мы с Морганой приносили няньке сломанные игрушки, протягивали ей и ждали, что она все исправит…
Артур остановился, тяжело дыша. Мерлин смотрел на него, ничего не говоря в ответ.
- Только я ничего не могу исправить! – Артур сел на кровать, устало обхватил голову руками, - И не могу забрать у них страх! Ты тоже хочешь, чтобы я избавил тебя от страха, ты тоже хочешь, чтобы я сказал тебе, что все будет хорошо?
- Нет, я просто не хочу, чтобы ты умирал, - просто ответил Мерлин. – Я вижу, что ты тоже боишься, я знаю это, и я хотел бы забрать твой страх! Но я не знаю, как!
Мерлин говорил, а сам смотрел на скрытое тенями лицо принца, не понимая, что на нем написано в этот момент. Убьет его Артур за эти слова или просто выгонит, а сам и дальше будет смотреть в окно на свою смерть. Артур не сделал ни того, ни другого.
- Иди сюда…
Тень от тяжелого полога приняла Мерлина, когда он подошел, послушный голосу Артура.
- Не бойся умирать, Мерлин, вообще ничего не бойся! Страха нет!
Мерлину казалось, что это просто лунный свет, проникая сквозь полог, скользит по его лицу, легко дотрагивается до губ. Он не удивился и не испугался, когда тени поглотили и его, увлекли в полутьму постели. Задернутый полог отрезал свет – и тревожный мечущийся свет свечей, и робкий крадущийся лунный. Тени были ласковы, как бархат покрывала, к которому так странно и сладко было прижиматься обнаженной кожей, и успокаивающе шептали что-то и обещали, что все будет хорошо, и он верил в это, как верил всегда. И он сам был готов обещать, что придумает, обязательно что-нибудь придумает, но слова были бы неуместно ярки здесь, в этой полутьме. И страх метнулся прочь от их ложа всполошенной тенью, словно большая бесплотная черная птица, вспуганная хриплыми стонами, сбивчивым дыханием, и тем, что в нее – не верят.


ГВЕН

- Я опасаюсь за него, - Гвен остановилась возле гобелена, изображавшего одного из предков Пендрагонов то ли на войне, то ли просто в какой-то мелкой стычке. Закованный в тяжелые латы всадник, неестественно большой на фоне врагов, подняв меч, трубил в рог, видно, собирая свое войско для атаки.
- Он так много рискует, его жизнь и без того опасна, а он постоянно ввязывается в такое… и я боюсь, Мерлин!
Мерлин взглянул на гобелен. Интересно, про этого, на коне, тоже говорили, что он зря рискует? За что он борется? Может, просто очертя голову, помчался кого-то спасать, но где-то ждет его женщина, и ей страшно за него? Но разве его это остановило? Гобелен почему-то не пострадал при пожаре, может, и правда, боги хранят смелых, как говорила его мать, тогда, в Эалдоре, и раньше…
- Я боюсь за него, и молюсь, чтобы он остался цел, но он ведь не понимает, как это тяжело – кого-то терять…
- Мне кажется, его моль поела, или головешкой прожгло…
- Что? – Гвен непонимающе уставилась на Мерлина.
- Говорю, гобелен испорчен, смотри, - Мерлин ткнул пальцем в дырку на полотне, на латах, на груди, прямо посередине, - говорят, тут находится душа…
- Выбрасывать придется, - подтвердила Гвен, внимательно рассмотрев прореху, - самое видное место…


МЕРЛИН

- Ты совсем промок… Одежду твою теперь можно выбрасывать…
- Почему? – Мерлин смотрел в пелену дождя. В пещере, куда их привел Артур, было почти также сыро, как в окружающем лесу, но дождь не лил здесь сверху, забираясь холодными пальцами за шиворот, не пытался смыть, унести куда-то вместе с потоками грязи, в которой вязли копыта лошадей и тонули сгнившие листья.
- Ее можно выжать только вместе с тобой, - неуклюже пошутил Артур, пытаясь разжечь костер из мокрых веток. Огонь недовольно фырчал, но нехотя разгорался.
- А… Понятно...
Шорох дождя о листья заглушал наступившее молчание, лужа перед пещерой становилась все больше, грозя превратиться в бескрайнее море и затопить их маленький пещерный островок.
Моргана и Гвен уехали на два дня раньше и уже, наверное, давно были дома. Артур остался в Эалдоре с Мерлином, ни слова не говоря в ответ на возражения, просто развернул коня, когда Мерлин решил еще пару дней побыть с матерью.
Теперь дождь залил всю дорогу, словно пытаясь отрезать им путь назад.
- Тебе нужно высушить одежду, простудишься…
- Мне все равно…
- Мне нужен здоровый слуга, Мерлин, - Артур, смеясь, стал стягивать с него куртку. Мерлин схватился за ворот.
- Слуга? Готовый умереть за своего хозяина?
Артур присел на корточки перед Мерлином и заглянул тому в лицо.
- Я понимаю, как тебе тяжело…
Он аккуратно стер капли с лица Мерлина. Его руки были такие же прохладные и мокрые, как и дождь вокруг, и соленая влага на щеках Мерлина впитывалась в его пальцы и переставала так жечь.
На самом Артуре не было сухого места. Одежда показалась тяжелыми мокрыми тряпками, такими ненужными. Тело Артура текло, как вода, как теплый летний дождь, под которым можно даже согреться. И Мерлин грелся, подставляя лицо под ладони дождя, ловя губами каждую каплю нежности. Босиком бродил по лужам надежд и ощущал всем телом теплые струи.
Дождь за стенами пещеры давно кончился, но на его лице все блестели соленые капли, но теперь от этого становилось только легче.
Костер разгорелся. Артур жарил на огне тушки подстреленных ранее кроликов, а потом раскладывал вокруг костра их мокрую одежду. Засыпая, Мерлин видел сквозь несомкнутые веки, как он улыбается.


ГВЕН

- Мне кажется… - Гвен бездумно крутила в руках незаконченную кем-то вышивку – трогательный единорог на пяльцах, тонконогий, легкий, с золотыми копытцами. – У Артура так много забот, на его плечах такая ответственность… Слишком много для его лет… Это тяжело…
- Да, тяжеловато, - крякнул Мерлин, пытаясь сдвинуть с места поваленную статую, загораживающую почти весь дверной проем.
- Мне кажется, он просто не умеет радоваться, мне хочется научить его этому!
Голова статуи отвалилась при падении и скорбно взирала на них из пыльного угла. Камень раскололся, и трещина змеилась, искажая лицо и превращая улыбку в гримасу. Мерлин отвернулся, - лицо было похоже на лицо Артура, наверное, какой-то его предок. Странное изваяние, они ведь обычно так редко улыбаются – все эти царственные лица на портретах и в мраморе, слишком много забот, такая ответственность, откуда тут быть умению радоваться?


МЕРЛИН

- Мерлин! Мерлин, смотри, все снова цветет, все снова живо, да смотри же!
Мерлин невольно рассмеялся, глядя, как Артур бегает вдоль кромки пшеничного поля, радостно крича, ликуя, как мальчишка.
Он сам остался в небольшой рощице, привязывал лошадей.
- Нет, ты не смотришь, Мерлин! – крикнул Артур.
- Я смотрю!
- Не смотришь! – Артур вытянул его из-под сени деревьев. Солнце невыносимо припекало, вокруг раскинулись луга и поля, снова живые, цветущие, словно и не было колдовства, сразившего Камелот и чуть не уморившего голодом и жаждой всех его жителей.
- Смотри, они цветут! – воскликнул Артур, указывая на цветное великолепие вокруг них.
- Они всегда цвели, - улыбнулся Мерлин, - они же несъедобны!
- Нет, не цвели! – продолжал настаивать Артур, - Не так!
- А как?- со смехом переспросил он, любуясь солнцем в волосах Артура.
Солнечный свет заливал фигуру принца, казалось, он сам соткан из света, доспех на нем был будто вылит из золота.
- Не так, а… - Артур не мог подобрать слов и лишь жадно втянул в себя ароматный воздух, напитанный благоуханьем цветов, - просто не так!
Глаза его все еще были туманными от выпитого снадобья, и в движеньях была какая-то солнечная легкость.
- Мы живем, Мерлин, понимаешь, живем!
От внезапного толчка Мерлин потерял равновесие, и они оба повалились на траву, сминая цветы и распугивая невесомых бабочек.
Волосы Артура пахли солнцем, и тело было горячее, словно напитанное полуденным жаром. Мерлин обжигался, дотрагиваясь до него, Артур смеялся и дул на его пальцы, отчего становилось только жарче. Распластанный на добела раскаленном диске солнца Мерлин плавился и сгорал без остатка. Потом он лежал, пытаясь отдышаться, вдыхая запах измятой травы, а солнечные лучи ласково и невесомо гладили его по спине, и кончики пальцев пахли лепестками цветов и пыльцой с крыльев бабочек.


ГВЕН

- Артур отличается от других принцев… Ну, я не много, конечно, видела принцев… Но он не такой, как все! В смысле, не такой, как все принцы, ну… - Гвен окончательно запуталась.
- Да, не такой, - поддержал ее Мерлин, задумчиво разглядывая погнутый канделябр, - интересно, от него еще будет какой-то толк?
- Что?
- А? Да я об этом! Наверное, уже нет! - Мерлин выбросил канделябр в кучу поломанных вещей. – да, конечно не такой, не всем же быть такой королевской задницей!
- Он вовсе не… ну, не то, что ты сказал! – вспыхнула Гвен. – Но, наверное, ты в чем-то прав, он бывает заносчивым, наверное, он просто так рос, что не может иначе, просто не понимает, что это может, ну… - Гвен попыталась подобрать нужное слово, - ранить, да, что это может ранить или обидеть кого-то. Наверное, если бы он понимал, то не вел бы себя так, или, извинился…
- Артур? – Мерлин удивленно поднял бровь.
- Да, действительно, - смутилась Гвен, - ему бы этого и в голову не пришло…


МЕРЛИН

- Мерлин…
Мерлин открыл глаза. Ныла затекшая шея, платок перекрутился и натер горло. Он так и не разделся, когда пришел, думал, сегодня уже не уснет. Артур, подумавший свое и не пожелавший ничего слушать, Моргана, напуганная своей магией... Говорить ведьме в Камелоте, что у нее все будет хорошо, - не лучший способ преуменьшить то количество лжи, которой пропитан замок. Впрочем, это не самая большая его ложь, и отнюдь не самая страшная…
- Мерлин… Ты спишь?
Мерлин вспомнил, что его разбудил звук чьего-то голоса и стал шарить вокруг в поисках свечки.
- Не зажигай огонь, - теплая сильная рука перехватила его кисть.
Мерлин послушался и остановился. Артур продолжал держать его руку.
- Зачем ты пришел? – прошептал Мерлин.
- Хотел поговорить…
- Ты мог позвать меня.
- Мне захотелось прийти…
- Гаюс же может проснуться…
- Мерлин, - в его голосе была слышна добрая усмешка, - Гаюс всю жизнь при дворе моего отца, поверь мне, сегодня он будет спать крепко…
- Ну, если ты так уверен… - с сомнением протянул Мерлин.
Мерлин почувствовал, как просела его хлипкая кровать, когда Артур сел рядом с ним. Он по-прежнему не отпускал руку Мерлина.
- Ты обиделся на то, что я тебе это сказал?
- Я не был с Морганой! – он покачал головой так, будто Артур мог видеть его в темноте.
Рука Артура напряглась и больно сжала пальцы.
- Я не про это… Ты можешь быть с кем хочешь, я не могу тебе запрещать…
- Я…
- Шшшш… дай мне сказать… Я не могу тебе ничего запрещать… Но и она не может стать тебе ни другом, ни ровней, ни чем-то бОльшим…
- Я знаю…
- Подожди… Я так сказал и я по-прежнему так думаю. Я не могу думать иначе, не имею права… Но… это сложно, Мерлин, я принц. Я буду королем, ты должен понимать…
- Я все понимаю…
- Ты должен…
Темнота сглаживала жесткость рук и делала движения нежными. Стирала мозоли от рукояти меча, стирала границы и условности. Темнота обволакивала и обнимала, и извинялась, - как умела, без слов. Легко дотрагивалась губами до дрожащих век, взмокших висков, ямочки под шеей, собирала поцелуями соленые капли с тела, шептала на ухо что-то горячее, бессвязное.
Казалось, что тело Артура растворилось в ночи и не имеет границ, его руки и губы везде. Мерлин с готовностью окунался в эту бархатную черноту, в которой все может быть и что-то бОльшее – тоже может… Окунался, задыхаясь, хватая густой воздух ртом, не видя ничего, кроме тьмы, и это было не страшно, а сладко…
Артур ушел под утро, когда первые лучи, пробившиеся сквозь прикрытые ставни, пытались рассеять ночную тьму. Мерлин слушал его удаляющиеся шаги, не открывая глаз. Пусть вокруг хоть немного дольше, но будет – темно…


ГВЕН

- Он так доверяет людям, - Гвен уже не делала вид, что прибирается, ей хотелось говорить об Артуре, и она говорила, - мне кажется, он верит всем, видит в людях только хорошее.
- Нет, это безнадежно, не стирается, - Мерлин бросил попытки оттереть пятно и теперь просто бродил с мокрой тряпкой по комнате, трогая брошенные вещи, которые совсем недавно были ценными и нужными, а теперь словно потерялись, как дети в лесу, и некому было их найти. – Ты думаешь?
- Да, Мерлин, это так, он верит в людей, но они могут причинить ему зло… Я знаю, это смешно, но мне иногда хочется защищать его, ведь его совершенно некому защитить. Мне кажется, он одинок, и сам этого не понимает… Ой, извини, Мерлин, я не о тебе говорю, ну, ты же понимаешь…
- Да, Гвен, конечно, я понимаю… Как много здесь ненужного… Неужели все это кому-то дорого?


МЕРЛИН

- Мерлин, мне холодно…
Мерлин вздохнул и подошел к камину, чтобы разжечь огонь посильнее. В нагретой комнате было невыносимо жарко, но Артур кутался в несколько одеял, и даже снадобье Гаюса, горькое, словно слезы утраты и терпкое, как боль обиды, не смогло его согреть.
- Нет, иди сюда, Мерлин, согрей меня…
Мерлин, пытаясь скрыть удивление, подошел к кровати и сел рядом с принцем. Артур никогда ни о чем не просил его так, как сейчас. Он вообще никогда ничего не просил.
Артур торопливо втянул его под одеяло. Мерлин вздрогнул, почувствовав, каким ледяным было его тело. Мерлин вспомнил, как мальчишкой однажды выбежал на снег, его тогда выпало небывало много для Эалдора, как лепил из него снежки, как комочки мокрого снега слеплялись в ладонях в ледышки, которыми так больно ударяются в спину, даже если их кинут, играя, не всерьез, - любя.
- Я никому не могу верить, Мерлин, все врут мне…
- Но…
- Нет, Мерлин, не перебивай меня сейчас! – Артура лихорадило. – Мой отец… говорит, что не врет, но мое сердце, Мерлин, оно говорит другое… Все… Отец, Моргана, Гаюс… все что-то скрывают, даже моя мать…
- Это был лишь призрак, наваждение…
- Но даже призрак лжет мне…
- Призраки всегда лгут… Это магия, злая магия…
- Я могу верить только тебе, Мерлин, мне кажется, ты один мне не лжешь…
- Я…
- Согрей меня… Так холодно…
И он пытался согреть озябшие эти пальцы своим дыханием, и прижимал холодные ладони к своему сердцу. Льдинки недоверия кололи больно и таяли неохотно. Он обжигался о лед, поскальзывался и падал, и тело Артура казалось ему совсем чужим, и идти по знакомому пути было трудно, как во время вьюги, когда не видно ничего вокруг, и боишься оступиться, потому что не доверяешь своим ногам, не доверяешь своим чувствам, себе самому. Но он губами прокладывал себе путь по обледенелым склонам плеч, под его ладонями оттаивало тело Артура, согревалось, двигалось навстречу, дышало, жило. И вздохи, и всхлипы, внезапные, как капель весной, и сон, тихий и свежий, как первая по-настоящему весенняя ночь…
Мерлин до утра просидел перед камином, но так и не смог согреться. Он оглядывался на спокойно спящего Артура и думал, что с ними станет, когда придет настоящая зима.


ГВЕН

- Ты знаешь, я думала, он тяжелее будет переживать, тогда… ну, когда мы встретили Ланселота… - Гвен говорила путано, без остановки, словно пугаясь собственных слов и одновременно боясь остановиться. Все то, что раньше оставалось невысказанным, сейчас вырывалось, как струйки крови из открытой смертельной раны. Мерлин понимал, что зажимать эту рану бессмысленно, пусть уж лучше все пройдет скорее…
- Но он не слишком переживал, мне кажется… Я сделала ему больно, да, Мерлин, больно? Но он же выдержал! Он же сильный!
- Конечно, выдержал, - ободряюще улыбнулся ей Мерлин. - Этот чертов гвоздь, засел, так и не вытащишь… да, все нормально было, он же сильный…


МЕРЛИН

Мерлин вслушивался в дыхание спящего Артура. Шторм уже прошел, и только редкие всплески напоминали о буре, выбрасывая на берег его памяти хриплые обрывки слов, острые обломки резких фраз, грязную пену обид…
Он не знал, где почти целый день пропадал Артур, но когда тот вернулся, от него слегка пахло вином и чем-то еще, дымным и терпким, словно призрачный запах заморских пряностей из трюмов призрачных же затонувших кораблей.
- Ты у меня есть, да?
Артур усмехнулся. На дне его глаз плескалось безумие.
- Ты у меня еще есть… Ты думаешь, этого достаточно, Мерлин, да, думаешь, достаточно? – его голос взлетал и срывался, как вой ветра в ураган, как крик чаек над морем. - То, что ты всегда у меня есть?!
Артур цеплялся за него, словно за последний обломок мачты после кораблекрушения.
- Это все по-другому, понимаешь, это не ты, там все по-другому…
- Понимаю, я понимаю…
- Ты ничего не понимаешь, Мерлин! Ничего!
- Да, я ничего не понимаю…
Артур был груб и тороплив в этот раз, он словно пытался утопить в нем свою боль, разочарование, ярость, он жадно глотал их поцелуи, он бился в тело Мерлина, как волна о берег, - опустошить, разрушить, забрать все камушки, ракушки, все до песчинки… Мерлин чувствовал себя как разбитая о скалы рыбацкая лодка, когда Артур, наконец затих и уснул, уткнувшись в его плечо, прошептав напоследок: « Прости… Прости меня…»
Мерлин убрал с лица Артура мокрую прядь, тот застонал во сне и крепче обхватил его. В этот раз Мерлин оставался с Артуром до самого утра. Сон не шел. Он таращился в потолок, пытаясь разглядеть в созвездии трещин путеводную звезду, по которой можно было бы плыть. Звезды не было. Под утро он ушел.


АРТУР

- Как ты думаешь… он… - голос Гвеневры дрогнул, она закончила свою фразу почти шепотом, - он женится на мне?
Мерлин смотрел в большой закопченный осколок зеркала. А ведь уши и впрямь большеваты, правду говорят… Гвен стояла у него за спиной, глаза ее молящее смотрели на него из зеркала, так, словно, от его ответа все зависело – будет, не будет… Что же она спросила? Ах, да, конечно…
- Да, конечно… Конечно, женится!
- Ты уверен? - в голосе Гвен ему послышались слезы благодарности.
- Да, я уверен! – его ответ отразился от стекла, отскочил от напряженных губ, отлетел к стене и растекся еще одним слоем сажи, покрывшей когда-то белоснежные стены.
Конечно, я уверен… Невозможно не жениться на женщине, которая столь страстно, столь самозабвенно жаждет видеть в тебе только хорошее…
- Да, Гвен, он женится на тебе… и ты будешь королевой…
Улыбка Гвен была искренней и чистой, ей все равно, будет ли она королевой или нет…
Мерлин усмехнулся своему чумазому отражению. Ты будешь плохой королевой, Гвен, как раз потому, что тебе все равно… Ты сделаешь своего короля несчастным, потому что короли никогда не бывают счастливыми. А я буду рядом… Я буду стоять за вашими плечами, когда священник соединит ваши руки навсегда… Я буду неподалеку и буду охранять вас, когда вы будете счастливы… Я буду рядом, когда ты первый раз причинишь ему боль, не знаю, как и когда, но ты ведь обязательно сделаешь это, правда, Гвен? Я буду рядом…
Мерлин чуть слышно вскрикнул, уколовшись о неровный зазубренный край осколка. Показалась капелька крови, такая алая…
- Ой, подожди, Мерлин, я сейчас, - засуетилась Гвен, пытаясь найти какую-нибудь чистую тряпицу, чтобы замотать пораненную руку. Но вокруг были только грязь и копоть.
- Что тут у вас?
Лицо Гвен просветлело, и она остановилась, забыв все, что делала до того. Артур переводил вопросительный взгляд с одного родного лица на другое, между его бровей залегла усталая складочка – ничего особенного, русло высохшего ручья, трещинка в скале, игра света, не более…
- Все хорошо… - Мерлин успокаивающе помахал здоровой рукой.
Артур все также стоял в дверях, словно еще не решив для себя, к кому именно он шел. Мерлин улыбнулся.
- Пойду, найду, чем перевязать…
Артур посторонился, пропуская Мерлина. На мгновение показалось, словно он хочет выйти следом. Мерлин незаметно покачал головой.
- Если что, я буду рядом…
Я буду рядом, Артур… И в горе, и в радости… Я буду рядом…